Биография одной реки (Стефания)

Рубрика Хроники Мойритании

Однажды в Аргемоне Мойра писала домашку и проговорилась, что у неё есть целое настоящее королевство. Стеффи навострила ушки и примчалась с пером исследовать загадочную страну.

В некотором царстве, в некотором государстве извилисто текла речка Краткости. Разбрызгивая капли и вздымая пену, она старательно врезалась в изгибы своего ненормального русла и бодро продвигалась вперёд, каждый раз извиняясь перед камнями и почвой за то, что волей-неволей стачивает их:

— Извините, простите... разрешите пройти… извините... извините, пожалуйста, я не хотела вас опрокидывать!.. Позвольте пройти?.. — стоял тихий бессменный плеск вдоль всех берегов реки.

Поэтому в фольклоре местных жителей она приобрела огромное количество других названий: р. Извиняющаяся; Вежливая речка; река-лабиринт; Шепчущая река и др. Поэты со всех уголков Мойритании, вдохновляясь удивительным, хоть и однообразным, плещущимся шёпотом, посвящали ей оды и саги, упоминали в серенадах и сказках: ничего удивительного, ведь невозможно было, живя в Мойритании, сказать, что ты НЕ находишься на берегу реки, несмотря на то, что просторы этой страны были поистине царскими.

Всё дело было в том, что однажды королева Мойритании (и по совместительству директор спичечной фабрики, но это уже другая история), восседая на своём внушительном спичечном троне, задумалась о том, как же призвать больше Таланта в своё королевство. Его и так каждый день добывали из недр Мойритании тоннами и ковали из него книги, стихи, часы, игрушки, глиняные горшочки, ювелирные украшения, уникальные пышные платья (которые Мойра регулярно обозревала, устраивая показ мод и объясняя это тем, что в соседнем мире, на Земле, её глаза слишком уставали от современной одежды и вездесущей безвкусицы, и хотя бы в собственном королевстве государь должен иметь возможность расслабиться) и другие чудесные вещи. Но, на вкус Мойры, у которой, как она сама однажды призналась, неизлечимая болезнь величияогромногоманка, Таланта много не бывает. И где-где, а в Великом, Сиятельном, Неподражаемом, Уникальном, Потрясающем, Роскошном, Великолепном (и так далее) Королевстве Мойритании должно быть Таланта больше, чем в любых других вселенных вместе взятых. А значит, нужно как-то его приманить.

— Краткость! — однажды воскликнула августейшая особа, вскакивая со своего любимого трона и чуть не опрокидывая его назад. Стефания, застывшая в облачении Королевского Летописца, придержала трон и подумала, что что-то не так: за пределами Мойритании это под ней падали стулья, а Мойра терпеливо ловила зазевавшуюся Стеффи.

— Краткость, ваше величество? — спросил Первый Советник Королевы, важного вида лягушонок во фраке, полное название должности которого звучало как Советник по Настроениям Подданных.

Обычно он ничего не советовал, несмотря на громкое название своей должности, а служил способом связи между королевой и её Полицией Настроений Подданных: совершенно не тайным, но не слишком афишируемым отделом Королевской Полиции, которая выявляла в Великом Королевстве всех неправильно настроенных подданных со склонностью к эмиграции и вышвы… депорти… производила насильственную… нет, добровольно-принудительную ускоренную эмиграцию граждан из Мойритании в соседние королевства. Королева была не любителем длинных тактичных формулировок и потому никак не могла запомнить, что там её Советники под руководством Летописца (который, согласно обычной человеческой логике, был в управлении королевством ни к селу ни к городу — ну что может понимать в управлении летописец?) понаписали в Великом Законе Мойритании. Его чуть не назвали Величественным, но Её Величество решила, что только она сама достойна этого титула, и разжаловала собственный Закон, понизив в звании.

— Краткость — сестра таланта! — пояснила Мойра и вдохнула побольше воздуха, чтобы продолжить.

Советник нахмурился, почесал болотного цвета лоб такой же лапкой и так и остался стоять с растерянным видом, готовый внимать дальнейшим объяснениям. Стеффи же поняла, куда клонит королева, и испуганно заозиралась в поисках чего-нибудь, что могло бы остановить лавину слов. Ведь мало кто не знал, что стоит Мойре сказать, что она напишет короткую домашку, или вкратце расскажет о чём-то, или сделает ма-а-аленький выпуск арцисканского журнала, как все графоманы и гигантоманы разбегаются в панике, понимая, что здесь им отныне не выдержать конкуренции.

— Ты хочешь приманить Талант Краткостью? — в последний момент тщательно скрывая сомнение в голосе, спросила Стефания.

Если бы Мойра была кошкой, она бы сейчас ощетинилась; если бы её анимагические способности не заблокировали в ещё одном соседнем мире, в Аргемоне, на время начала обучения, окружающие могли бы посмотреть, как возмущённо нахохлилась зелёная сова. В человеческом же обличье королева приподняла изящную (и, надо сказать, хорошо тренированную, хоть этого и не было видно) бровь, и сказала:

— Я как раз хотела об этом рассказать, пока ты меня не перебила. Спасибо. Так вот…

Советник-лягушонок, спотыкаясь по дороге, метнулся к журнальному столику, на котором до этого оставил свои письменные принадлежности, и принялся старательно записывать речь королевы, каждую секунду отрывая глаза от листка, чтобы посмотреть на Мойру, и снова утыкаясь в бумажку. Стефания со вздохом потянулась к заварочному чайнику и принялась наливать всем чай, зная, что это надолго. Когда она закончила наливать третью чашку чая (замешкавшись и посмотрев на рьяного лягушонка; кажется, летописцем здесь был он, а советником — она, а вовсе не наоборот…), Мойра была в самом разгаре своей речи, вскочив на собственный трон и активно размахивая руками:

— А что самое главное в любой стране? Конечно же, река! Все деревни, посёлки и города древних людей строились у рек! Вода — это жизнь, она позволит нам орошать посевы, сделать водопровод! Между прочим, в Египте вся культура была построена вокруг Нила, его приливы и отливы известны всем, это целый мир, уповающий на милость одной реки!

Стеффи, кивая, сунула королеве в руки чашку чая и указала взглядом и бровями на покосившуюся корону; та, не прерывая своей речи, ловко поправила корону (и четыре пряди заодно) одной рукой и изящно схватила чашку другой, благодарно кивнула и уселась обратно в трон (в процессе, откуда ни возьмись, в воздухе возникла тряпочка и протёрла сиденье, хотя подошва королевских туфелек, разумеется, была безупречно чистой). Это была ещё одна характеристика местной венценосной личности, о которой лучше было знать, чем не знать: идеальный перфекционизм, полная нетерпимость к пыли, грязи и прочим признакам отсутствия чистоты и порядка. Если кто-то и мусорил или не убирался в Мойритании, или заводил королеву в пыльное неубранное помещение, то рассказать об этом уже некому. Только сама Стеффи почему-то до сих пор была жива, несмотря на то, что регулярно заставляла королеву обитать в пыльных архивах Аргемоны. Наверное, сложно было найти хороших Летописцев, которые справились бы с её работай ничегонеписания.

— ...В моём королевстве будет самая короткая река на свете! Её краткость будет настолько кратка и беспредельна, что об этом будут слагать легенды! Никто! Никогда! Во всех вселенных! Не посмеет! Назвать её! Длинной! — провозгласила самым пафосным и судьбоносным тоном Мойра, но на этот раз поленилась вскакивать и махать руками, и вместо этого с невозмутимым видом, будто она здесь всего лишь сидела, а не вещала с завидным пылом о судьбе королевства, отпила чай.

Лягушонок записал странными стенографическими значками последние слова Её Величества и только тогда осмелился достать из кармана платок и утереть пол со лба; дрожащей рукой положив перо на место, он шаткой походкой добрёл до ближайшего кресла (Мойра, как очень добрая королева, при планировании тронного зала всё-таки отказалась от идеи обделить своих подданных возможностью сидеть, и решила, что если все будут стоять или падать на колени, в роскошном ковре на мраморном полу очень быстро протрётся дырка) и обессиленно в него упал. Стеффи, вздохнув, отлевитировала его забытый чай со стола к креслу, дождалась, пока бедный Советник оклемается и заметит чашку, и отпустила заклинание; тот двумя руками взялся за чашку, пытаясь утихомирить дрожащие пальцы и не разлить королевский чай.

— И где же она будет протекать? — спросила Стеффи; услышав вопрос, Советник подавился и чуть не захлебнулся, но она подождала, пока тот откашляется, и жестом показала ему, что всё под контролем: — Я Летописец, я всё запомню.

Со спичечного трона донёсся скептический хмык, и Стеффи стрельнула глазами в сторону королевской особы, но Советник был лягушонком доверчивым, и то, что ему не было понятно, просто не принимал во внимание; поэтому старательный сотрудник расслабился и успокоился, и его цвет кожи вскоре вернулся от дымчато-серого к здоровому болотистому.

— Она будет протекать… от Западного леса до Западного леса!

— Но это же… ну-у… трудноосуществимо? — с сомнением спросила Стефания; августейшая особа изволила иметь аллергию на слово «невозможно» и чуть что разражалась возмущёнными речами о том, что её подданные её просто не любят, не могут постараться, не готовы к подвигам, и вообще безвольные тряпки, которым нужно срочно собраться, пока их не отжали… но, впрочем, это тоже другая история.

— Мне нужна самая. короткая. река, — по словам повторила Мойра. — А что, если мы сделаем метровую реку, а потом выяснится, что где-то есть полуметровая?!

В глазах Стефании загорелась надежда:

— Так давай нальём лужу, поставим указатель и скажем, что это река?

— Нет, её нужно именно выкопать, — приобретя самый надменный из своих надменных видов, постановила Её Величество Мойра Первая и Единственная. — Королевский Указ: к концу недели выкопать реку от Западного леса до Западного леса!

Стеффи вздохнула и приступила к своим прямым обязанностям, накатав вышеупомянутый Указ, а затем протянула его Мойре, на подпись. В голову закралась мысль, что надо было немного подменить слова, чтобы сделать задачу более осуществимой, но когда Мойра склонилась над листком и проверила каждую букву, словно коршун, высматривающий добычу, Королевский Летописец порадовалась, что написала всё как есть: не то задача могла усложниться, и Мойра бы приказала выкопать реку с минусовой длиной (хорошо если не минус бесконечностью). Хорошо, что Царственная Восседательница на Склеенных Спичках никогда не любила абстракции и математику, и ей это не успело прийти в голову до издания Указа.

***

Многотысячная армия кротов выстроилась в ряды перед Королевским Балконом на Спичечной Площади Мойритании. Стеффи уже довольно долго стояла на балконе, наблюдая за происходящим, и слышалала все неоднократные «Р-равняйсь! Смир-рно-о! От-ставить! Да вы что, совсем слепые, что ли!» в процессе построения; лягушки ходили вдоль рядов и помогали кротам выстроиться в стройные шеренги. Генерал, внушительный крот средних лет, терпеливо выслушивал, как Второй Советник (тоже лягушка) на ухо докладывает ему о том, насколько точно построены шеренги, и, услышав об ошибках, восклицал что-нибудь о слепых юнцах, глупых слепцах и ещё десятке разновидностей слепых кротов, хотя сам не отличался остротой зрения. Увидев, что шеренги более-менее ровные, Второй Советник посинел от напряжения, а Генерал уже еле держится на лапах от нервов, Стеффи шепнула Первому Советнику:

— Позовите Её Величество.

И в полный голос добавила:

— Генерал! Построение идеально, спасибо!

Генерал смущённо закашлялся прямо в середине очередного «Отставить!»; кротовьи полки, дёрнувшиеся было в тридесятый раз, вернулись в предыдущее положение и замерли с облегчённым видом.

Стеффи придирчиво осмотрела площадь, расправила королевский флаг, торчащий из пола балкона, махнула рукой зайцам на крыше театра напротив Королевского Дворца (Мойра и сама любила выступать в нём, но играла, как правило, только самых крутых и умных правителей), и те принялись играть гимн Мойритании. Всего парой мгновений спустя дверь за спиной Стеффи скрипнула (та предусмотрительно отошла вбок, чтобы не мешать подслеповатым подданным рассматривать августейшую особу), и оттуда в полном облачении выплыла Её Величество.

Голосистый петух-глашатай высунулся из соседнего окна и зачитал Указ. По замершим по стойке смирно полкам было видно, что они с трудом сдерживаются от озадаченного почёсывания лба. Из задних рядов, не видных Королеве, послышался растерянный шёпот о том, что техническое задание должно быть более чётко обозначено, шиканье соседей неизвестного крота и чей-то более громкий шёпот, что клиент всегда прав. «Особенно такой клиент!» — прошептал кто-то с другого конца построения. Мойра, величественно возвышающаяся над собственным королевством, полностью проигнорировала обсуждение и, выждав многозначительную паузу, чтобы все успели впечатлиться замыслом, провозгласила:

— Здравствуйте, мои дорогие подданные!

Несмотря на команды генерала, отовсюду послышалось «Здрасте!». Нигде в инструкциях не было прописано, что делать, когда ты вроде бы обязан молчать, но с тобой здоровается королева. Обидеть королеву было определённо страшнее, чем выслушать от генерала очередную порцию ругательств в адрес «болтливых придурков» и «придурковатых болтунов». Мойра в очередной раз дождалась, пока разговоры стихнут, и только потом, в абсолютной тишине, уже не нарушаемой ни шёпотом, ни гимном (незаметно умолкнувшим в начале речи глашатая), продолжила:

— Мы с вами на пороге легендарнейшей стройки всех тысячелетий. Вы построите самую уникальную реку во всех вселенных. Ваши имена войдут в легенды, и ваши внуки и правнуки будут завидовать вам, ведь когда-то вы участвовали в создании Великой и Неповторимой Мойританской реки Краткости!

Кроты уважительно закивали. Генерал этого не видел, но даже если бы увидел, то лишь побледнел бы (незаметно под шёрсткой) и продолжил молчать, надеясь, что королева не увидит такого вопиющего нарушения.

Мойра, удовлетворившись их реакцией, кивнула чему-то своему и звучно сказала:

— Генерал!

Бедный крот подпрыгнул на месте и вытянулся ещё сильнее; кончик хвоста нервно задёргался.

Мойра выждала целую минуту, наслаждаясь произведённым эффектом, но под укоризненным взглядом Стефании сжалилась и кратко подвела итог:

— За работу! Через три дня река должна быть готова!

— Так точно, ваше величество! — отдавая честь, со вселенским облегчением в голосе отозвался крот.

Королева удалилась; вслед за ней последовали Первый Советник и Королевский Летописец; они уже не слышали, что происходило дальше, но зато оркестр зайцев и Второй Советник, возвращаясь кто в театр, кто во дворец, кто домой, слышали, как после команды «Вольно!» на площади поднимается растерянный шум, как все пытаются перекричать друг друга, по-разному трактуя слова указа. Второй Советник замер на пороге дворца и подозрительно оглянулся. В его голове начало формироваться смутное сомнение: кажется, нужно было намекнуть летописцу, что Её Величеству может что-то не понравиться. Кто, как не гостья, избежавшая казни за три тысячи мелких прегрешений (рассыпанные в библиотеке точки и запятые — ну кто ещё мог бы выжить, создав такой бардак?), способен смягчить гнев Королевы?

А кроты уже вели расчёты: куда и через какие земли вести кольцевую реку, какой магией заставить её течь, как сделать её максимально уникальной, какой узор больше придётся по вкусу Королеве…

Карта была готова к концу вечера, и кроты, прилепив фонарики на лбы и водрузив лучшие очки на носы, приступили к работе.

***

Молчание Королевы было оглушительным.

Довольные собой кроты, протянув вперёд огромную карту Мойритании и выкрикнув три раза «Служу Вашему Величеству!», стояли стройными рядами в ожидании наград и похвал. Они уже сняли очки и не могли рассмотреть выражения лица Повелительницы Мойританских Земель.

— Г-генерал, — растерянно сказала Мойра, готовясь обрушить на кротов суровую действительность. Разгневаться королева ещё не успела: слишком глубок был её шок после того, как она, выйдя из дворца, увидела, что все холмы вокруг дворца испещрены руслом новой реки, и по этому руслу струится чистейшая ключевая вода с тихим красивым шумом.

— Мы всегда к вашим услугам, ваше величество, — с достоинством поклонился крот, приняв растерянность Мойры на счёт поразительно хорошей работы.

Поработали кроты действительно на славу.

Стеффи ткнула Мойру в бок и еле слышно прошептала:

— Если ты скажешь закопать реку, они, кажется, покончат с собой.

Мойра молчала; на её лице не отражалось ничего, кроме глубокой задумчивости.

— Это самая уникальная река, — продолжила еле слышно говорить Стеффи, стараясь не шевелить губами, хотя всё равно кроты не разглядели бы этого движения. — Кольцевая. Нет ни одного дома, в котором бы не было вида на реку. Идеальные туристические условия, можно грести золото. Можно построить огромное количество уникальных мостов, и у нас будет самая впечатляющая и развитая архитектура среди сказочных стран. Можно ввести почту и посылать посылки и письма маленькими корабликами, от дома до дома. Можно…

Королевский Летописец лихорадочно пыталась придумать что-то ещё, но всмотрелась в нечитаемое лицо Мойры и, подумав, успокоилась.

— В-ваше величество, — немного нервно обратился к королеве Первый Советник.

Мойра всё ещё не реагировала.

— П-позвольте заметить, что в-вы изволили сказать… — Советник замолчал, ожидая, что ему ответят что-то резкое, но, не дождавшись реакции, продолжил: — ч-что н-никто не посмеет назвать реку Краткости длинной. У н-нас хорошая армия и мы… м-можем это обеспечить.

Стеффи удивлённо посмотрела на побледневшего лягушонка. Кажется, несмотря ни на что, даже несмелые отличники, изначально неспособные ничего посоветовать, в Мойритании были не так просты и учились быстро.

Мойра вздохнула.

— Генерал! — повторила она. — Спасибо за прекрасную работу! Вы встали у исто-о… — королева замешкалась; технически истоков у реки Краткости не было, ведь она нигде не заканчивалась и не начиналась. — Вы встали у русла реки Краткости, и ваши имена навсегда останутся в истории Мойритании. Церемония награждения состоится через неделю на этой площади; приходите: никто из вас не будет обделён вниманием и наградой. Спасибо! А сейчас я удалюсь, чтобы ознакомиться с новой картой своих владений поближе.

Первый Советник облегчённо выдохнул. Стеффи подала Мойре руку, помогая ей спуститься с постамента; на этот раз Королева вышла наружу, спустившись к народу, потому что хотела направиться в карете прямиком к Западному лесу, к кратчайшей реке, но в итоге выяснила, что ехать никуда не надо было: река была повсюду и отныне текла даже мимо дворца…

Кроты отправились праздновать завершение великого дела. В соседних королевствах журналисты ещё долго выдавали одну за другой поражённые статьи и репортажи о самой потрясающей, странной и удивительной реке во всех мирах. А Мойра три недели медитировала и написала целую книгу о том, что порой наша судьба использует ошибки, случайности и недопонимания, чтобы направить нас на путь истинный и показать нам наше истинное величие даже тогда, когда ты сам замахивался на нечто несравнимо меньшее. Правда, при публикации она убрала всё, что написала про величие: ведь величием Королева Мойритании не собиралась делиться ни с кем.