Перфекционист в Пыльном Царстве (Стефания)

Пыльные серые подземелья вот уже месяц были полны шума, чихания, шелеста бумаги и крайне странных звуков. Вдалеке монотонно капала вода вот уже много веков: это была часть подземелья, находящаяся не под самой Цитаделью, а в стороне от неё, и ведущая к сложной сети туннелей под всей Аргемоной, неизвестно кем построенных и неизвестно кому принадлежащих. В каменном полу прямо под местом, где протекала крыша, уже образовалась довольно глубокая ямка и крошечное русло, струящееся из углубления по неровностям пола в какую-то трещину. Если однажды здесь из пыли, темноты и уединения родятся маленькие гномики, они назовут место соединения русла с трещиной Небесным Водопадом, и воды этой реки, протекающей прямо из воздуха, будут считаться священными. Появятся Бог Небесной Капли, Бог Водяного Грома и Бог Бесконечной Сырости, сложатся сложные языческие верования, а легенда об апокалипсисе маленьких гномов будет гласить: однажды, в конце всех веков и вечностей, с неба упадёт последняя капля, и после неё не произойдёт ничего. Река пересохнет, священные воды Небесной Трещины допьют изнывающие от жажды гномы, и тогда те, кто денно и нощно выметал пыль, добывал руду и ковал топоры, попадут в земли, откуда проистекают Небесные Воды (то есть, в какую-нибудь лужицу в Аргемоне, а там и в хищные когти вузовцев, ищущих материал для свободного исследования), а те, кто только пил Священные Воды и ничего не делал, попадут в ужасную засушливую пустыню под палящим солнцем. Всем гномикам воздастся по заслугам… но и тогда Стеффи не выползет из этой проклятой дыры на солнечный свет.

Мойра вздохнула, заблаговременно прижав к носу и рту носовой платочек, ещё пятнадцать минут назад бывший кристально белым, а сейчас покрытый слоем ужасной вездесущей пыли, и философски посмотрела на пустую чашку чая. В её голову уже начали закрадываться мысли о том, что нужно заглянуть в кабинет к Фиби Холливал и одолжить пару-тройку флаконов снотворного зелья. Может быть, хотя бы тогда это бледное красноглазое существо перед ней перестанет напоминать нелепую носатую пародию на всем известного злодея и задумается о том, что где-то там, наверху, есть жизнь… Яркая изумрудная трава, слепящее солнце, пушистые облака, так напоминающие сахарную вату. Голубое-голубое небо, при одном взгляде на которое захватывает дух. Солнечное тепло, так непохожее на здешний могильный холод, пробирающийся вглубь костей. Прохладная освежающая вода, в которую так здорово нырять, наигравшись в бадминтон на пляже. Всё это ждёт их, всего в каких-то пяти метрах, но вместо того, чтобы наслаждаться жизнью, подставлять волосы порывам ветра и идти исследовать горы вокруг Цитадели, они застряли здесь.

Послышался мягкий топот крохотных лапок, и Мойра обернулась, морально готовая к тому, что её предсказания о гномах начали сбываться; но это была всего лишь случайно зашедшая сюда маленькая серая мышка. Её шерсть лоснилась, а маленькие глазки ярко блестели в неверном свете факелов; но жизнерадостности её не суждено было продлиться долго, задержись она здесь хотя бы на пару часов. На крошечной мордочке уже возникло растерянное выражение, и она неуверенно замерла, будто раздумывая, не сбежать ли обратно; как раз в этот момент прозвучало среди ясного неба… простите, под пыльным потолком… восклицание: «У меня во всех рассказах Ёлки ссылки на список статей Хильдегарды!». Мышка вздрогнула; Мойра осталась невозмутимой: она провела здесь уже много дней и была готова ко всему. Пожалев несчастную ни в чём не повинную прохожую, арцисканка взяла её на руки и сказала:

— Ну, привет.

Мышка пошевелила крошечными усами и что-то пискнула в ответ.

— Ты вовремя заглянула: я, кажется, скоро разучусь разговаривать. Не бойся, мы не побеспокоим Стеффи, она всё равно ничего не слышит и не замечает. Знакомься: это Цитадель Арцис. Там вверху куча этажей, на которых волочится хоть какая-то, но жизнь, хоть все и разъехались на летние каникулы.

Мойра заглянула в мордочку мышки, чтобы понять, интересно ли собеседнице; та уставилась на неё внимательными мышиными глазками, и первокурсница вновь повернула мышку мордочкой к происходящему в подземелье, продолжая свою речь:

— А это завод по переработке арцисканских сайтов, последняя версия. Когда-то её звали Стефанией, и мы были лучшими подругами. Теперь, кажется, её никак не зовут. Во всяком случае, на своё имя она откликается один раз из десяти.

Мышка сочувственно пискнула.

— Мне даже кажется, что когда она закончит, придётся применить заклинание возвращения памяти, чтобы она меня узнала, — тоном экскурсовода заключила Мойра. — Теперь это местная достопримечательность, и думаю, ты можешь включить её в свои мышиные списки памятников: сменится не одно ваше поколение, прежде чем Стеффи куда-то сдвинется. Больше тут смотреть не на что.

Опустив мышку на пол, она помахала ей рукой и добавила:

— Прощай, милая гостья. Лучше не задерживайся: вдруг и тебя постигнет такая же участь…

Испуганная мышка засеменила обратно к тёмной норке, из которой изначально вылезла; Мойра успела её заметить двадцать дней назад, когда в первый раз досконально осматривала окружающее её пространство и считала камни в полу.

Вскочив с кресла, арцисканка заходила кругами по пыльному подвалу, всеми силами стараясь ничего не задевать, чтобы не испачкаться, и не отнимая носового платка от лица. Она терпеть не могла сидеть на месте, у неё аллергия на пыль, и вообще вот-вот разовьётся клаустрофобия!

От резкого движения на пол упал блокнот, в который арцисканка от скуки записывала дела, которые успела переделать за время отшельничества Стеффи, и раскрылся на случайной странице.
126. Сверстала обложку для «Перчика».
127. Пообщалась с Ёлкой.
128. Испекла по новому рецепту печеньки из миндаля с соком полыни; испечь снова, Стефф, кажется, не заметила вкуса.
129. Заказала у Агнеты новые значки (подобрав значок и Стеффи).
130. Пообщалась с Ёлкой.
131. Под угрозой уничтожения уже разработанной части сайта заставила Стеффи вспомнить об учениках своей Башни и написать первую рассылку.
132. Пообщалась с Ёлкой.
133. Написала рассылку.
134. Создала приветственную рассылку для новичков.

Последние слова были мелким почерком дописаны в углу страницы, и за ней следовали десятки и десятки новых записей…

Услышав стук и увидев взметнувшуюся пыль, Мойра взяла себя в руки, подняла аккуратный блокнот с голубоватой «Гаванью» Моне на обложке, стряхнула с него пыль, придирчиво осмотрела маленькую вмятинку и движением руки восстановила идеальный вид, пробормотав заклинание себе под нос. Затем, вздохнув, вернулась к ежедневному ритуалу: достать запасы еды из рюкзака, разогреть, сунуть под нос Стеффи, заставить обратить внимание. Стеклянный взгляд подруги не менялся при виде еды, но завод по созданию сайтов временно становился фабрикой по переработке пищи: откусив кусок от пирожка, арцисканка, пережёвывая его, продолжала раскидывать информацию по новому сайту. У Мойры сердце кровью обливалось при виде такого кощунства, но она была терпеливой. И Стеффи не сумела бы отделаться от неё так просто, став высохшей мумией на рабочем месте.

Нет, в голове Мойры не зрело никаких коварных планов. Она просто, как любимая наследница богини Судьбы, отлично знала, чем всё закончится. И только это мешало ей вспыхнуть, изобразив пороховую бочку, в которую наконец попала искра.

Спустя два месяца

Это было Рождением. А может быть, Воскресением. И, совершенно точно, одной маленькой надвигающейся Смертью.

Синекожее красноглазое существо сделало первый дрожащий шаг из Цитадели. Мойра регулярно насылала на него заклинания чистоты, чтобы предотвратить проблемы, поэтому сейчас, довольная, что пыль наконец ушла (но всё ещё ощущая её незримое присутствие повсюду, будто теперь её преследовал призрак пыли и затхлости), шла рядом, придерживая подругу и позволяя ей опираться на её плечо. Волосы на голове Стефании предстояло распутывать часами даже с помощью заклинаний, а уж в немагическом мире ей не светило роскошной шевелюры: скорее, ей блистала из недалёкого будущего идеальная задорная лысина.

— Как здорово на свежем воздухе! — ахнула Стефания. — Какое счастье наконец оказаться снаружи!

Мойра с шумом втянула в себя воздух и медленно выдохнула. Где-то в стороне от их дороги, в кустах, мгновенно истлела кучка мусора, которую в рамках субботника собрали аргемоновцы.

— Вот здорово, правда? — спокойно согласилась она.

— Бадминтон! Они играют в бадминтон! Пошли тоже поиграем!

Стеффи рванулась к полянке, на которой и правда лежали свободные ракетки, запнулась и упала. Мойра, всем своим видом выражая ангельское терпение, подняла арцисканку обратно.

— Не хочу, — сказала она.

Стефания замерла и растерянно обернулась. Кажется, монотонная ежедневная работа всё же после определённого предела способствовала деградации: на её лице было написано удивление пятилетнего ребёнка.

— Но почему? Это же здорово!

— Нет. Я хочу купаться.

Стеффи, у которой все инстинкты от распознавания чужого настроения до инстинкта самосохранения, всё же почуяла неладное и попыталась отодвинуться, решив, что всё же в состоянии идти сама; но мягкая поддержка превратилась в мёртвую хватку.

Пятью минутами спустя по глади озера прошла неожиданная рябь, и вся Аргемона ещё долго слышала эхо от оглушительного крика:

— Но я же не умею ПЛА-А-А-АААААААААААААААААААААААААААААААААА!..

P.S. (от редакции) В результате весьма импульсивных и коварных действий Мойры никто не пострадал. Стефания отделалась лёгким (ладно-ладно, не очень лёгким) испугом, так как озеро оказалось качественной иллюзией.